В голове моей опилки... - Страница 33

Вы только представьте себе карту времен эпохи великих географических открытий, на которой ещё есть белые пятна. Так и с нашим культурным самосознанием, которое ещё никто пока не застолбил как следует.

Можно сказать, что Челябинску, де, не повезло с поэзией и прозой, а великая театральная традиция ушла как в песок, а можно, расправив плечи и засучив рукава, начать строительство новой уральской мифологии. Лет десять назад я начал такую работу, сделав уютный и поэтичный Чердачинск местом действия трёх своих романов – "Семейства паслёновых", "Едоков картофеля" и "Ангелов на первом месте". Что-то мне подсказывает, что именно блоги могут оказаться плодотворной почвой для такой кропотливой культурной работы; так что, можно сказать, всё ещё только начинается!

***

Когда я только начинал работать в газете, мечтал о встречах со звездными собеседниками. Типа, сидим мы в отдельном кабинете ночного клуба, потягиваем мартини, курим, дружески хлопаем друг друга по плечам, а потом долго переписываемся и тусим в Москве, Лондоне и Нью-Йорке. Мое интервью покупают лучшие журналы, меня приглашают на выставки и открытия ресторанов, в общем, мечтал я о богемной жизни. Честно говоря, стыдно про это вспоминать, и хорошо, что удалось хоть одной глупости в жизни избежать.

Нет, я не против богемных жизнеописателей. У каждого свое место, но вот себя на прококаиненной тусовке представить не могу.

Вот посмотрите, с кем мы говорили несколькими страницами выше. Музыкант, поэт, клоун, писатель... Это все Творцы. Они постоянно творят миры вокруг себя. Не прыгают со сцены на сцену, в сотый раз открывая рот под фонограмму чужих стихов на чужую музыку. Ищут новое, создают, увлекают, парят. Поэтому мои собеседники гениальны.

Для меня природа творчества всегда была совершенно непонятна. Нет, я, конечно, писал песни и вместе с моим другом Серегой Куваевым исполнял их под гитару у входа в железнодорожный вокзал или в подземных переходах главной площади Челябинска в голодные 90-е. Об этом рассказывать даже не буду, потому что время было трудное, а нам заработать можно было только так...

Хотя нет, пару слов скажу. Серега отлично играл на гитаре, в том числе и соло, я бренькал аккордами. А еще мы неплохо спелись и спеваемся до сих пор по пятницам. Но вот почему-то за мои песни в гитарный чехол летела мелочь, а за что-нибудь казацкое из репертуара Розенбаума в исполнении Сереги – хрустящие купюры. Удивительно, правда? Вероятно, по причине полной бесталанности я и стал репортером...

Повторюсь, природа творчества для меня – алхимическая загадка. Никак не получается вырастить своего гомункула, как ни старался. Хотя вроде и сюжеты в голове вертелись, и слова складываю неплохо. Гений – Творец. Я – обычный ремесленник, поэтому читаете вы сейчас не роман, а – как бы это назвать... Хорошо, пусть будет роман, но «любовный роман с профессией», что, согласитесь, несет немного иную смысловую нагрузку. Я не могу придумать, создать радужный мир, который по первому моему требованию вертелся бы в мозгу, как глобус. Могу лишь описать то, что видел своими глазами. Оттого и «Опилки...» отлеживались в голове много лет, оттого и бреду я сейчас по строке с великой осторожностью, словно по припорошенному снегом скальному гребню. Боюсь оступиться.

Впрочем, сделавшись экстремальным репортером, я приобрел определенную свободу от редакторского вмешательства – он-то не видел, не ощущал. Так что следующим циклом предлагаю вашему вниманию пещерные репортажи. В них алчными руками редактора не изменено ни одно слово, это ведь просто рассказы без идеологической подоплеки. Да и в комментариях они не нуждаются, поскольку просто описывают обычную жизнь в самых безлюдных местах планеты.

ПЕЩЕРНЫЕ ЛЮДИ

Помнится, в школе в учебнике географии я прочитал: «...одна из крупнейших пещер на Урале – пещера „Киндерлинская“ – была открыта группой спелеологов в 1975 году. До сих пор остается неисследованной значительная часть подземных гротов». Как хотелось оказаться в этой самой неисследованной части. И вот я сижу в купе вагона вместе с командой спелеологов. Покорять «Киндерлинскую» отправились девять парней и девушек разной степени подготовки.

Забыл сказать, что "Киндерлинская" больше известна под названием "Имени 30-летия Победы", или, проще говоря, "Победа".

Заброска к входу в пещеру обещала быть легкой – взялись помочь машиной уфимские спасатели. Но, как всегда, обстоятельства оказались сильнее. В ЗИЛ с будкой погрузились 30 участников экспедиции из нескольких городов России. Челябинская команда встретилась с ними в Уфе, чтобы одновременно "атаковать" "Киндерлинскую" по нескольким направлениям.

Через четыре часа после выезда из столицы Башкирии в будке запахло паленым. Машина остановилась, и водитель безнадежно махнул рукой – напрочь развалилась полуось. Такую серьезную поломку на трассе устранить невозможно. Пришлось связаться по рации с уфимским спасательным отрядом. Обещали быть часов через пять.

Башкирское село, возле которого волею случая оказались участники экспедиции, носит чисто русское название Антоновка. Коротая время, отправились на "экскурсию"...

Из ворот закопченного дома вышла пожилая женщина, что-то прокричала нам вслед по-башкирски. Подошли поближе. После пяти минут путаных объяснений стало ясно, что даме нездоровится. Единственно приемлемое лекарство – водку – она и требовала с нас. Этот случай стал первым в череде столкновений с безысходным деревенским пьянством, и мы, не придав значения стенаниям старушки, двинулись к сельской школе. Обычная школа, на стенах списки лучших и национальная символика. Возле входа в спортзал афишка: ташкентский цирк, клоуны, собачки и пр. От нечего делать зашли. Действительно, цирк. Этих актеров я помню по какому-то телешоу. "Здравствуй, Бим! – Здравствуй, Бом". Помимо прикольных Бима и Бома под баскетбольным кольцом периодически появлялась девушка в трико в сопровождении чернявых пудельков... В натопленном спортзале пахло валенками, и наибольший успех имели вольготные номера Бима вроде добывания пятирублевых монет из филейных частей мальчика-зрителя, стоящего на стуле.